По воспоминаниям рядового Ивана Арканова
Приближается 80-ая годовщина Победы нашего народа в Великой Отечественной войне. В преддверии праздника хочется вспомнить тех людей, которые подарили нам мир и покой. Я хочу рассказать о жизни о жизни простого русского солдата, поделиться воспоминаниями, услышанными от него. Пока мы помним, они, солдаты Великой Отечественной, живы.
В давние времена было заведено так: если в селении была церковь, то селение именовалось селом, если же церкви не было, то – деревней. Наше село Сычево расположено вдоль берега реки Вагай. Жители разделяли село на две части. Одну, до церкви, называли Каштаки, а другую – Сычи. Вот в Сычах 8 июня 1910 года в большой семье родился Иван Афанасьевич Арканов. С рождения мальчик оказался левшой. Но ложку и ручку он с малолетства держал в правой руке, так приучил его отец. Видя, что ложка в левой руке, отец облизывал свою и хлопал ею Ванюшу по лбу. Ваня быстро перекидывал свою ложку в правую. Так и приучился. А ручку держать в правой руке приучила учительница.
Шел 1918 год. Прошла молва, что в Каштаках остановился на отдых отряд красноармейцев, которым командовал В.К. Блюхер. Ваня со сверстниками побежали на другой конец села, чтобы посмотреть на красного командира. Заскочили на завалинку, стали смотреть в окно. Командир в форме лежал на кровати, отдыхал. Рядом с кроватью стоял табурет, на котором лежал наган с кобурой. Впечатлений от увиденного мальчику хватило надолго.
Крестьянские дети рано приучались к труду. В 11 лет Ваня уже имел косить. Помогал отцу по хозяйству. Мог выполнять любую деревенскую работу. Женился он рано. В 18 лет пошел в армию. В то время в армии солдаты сами заготавливали дрова, чтобы отапливать казарму. Ухаживали за скотом, чтобы у них было питание. Как-то зимой стояли сильные морозы, и солдаты, боясь, что теленок, отлученный от матери коровы, замерзнет, соорудили ему в казарме клетку у входной двери. На политзанятиях, которые проводились в казарме, солдаты хором заучивали лозунги: у нас не было черной металлургии – теперь у нас есть черная металлургия, у нас не было машиностроения – теперь у нас есть машиностроение и т.д. В это время теленок выскакивает из клетки и бежит по казарме. Один солдат закричал: у нас не было теленка – теперь у нас есть теленок. На всю казарму раздался хохот. Теленка загнали на место. Солдат получил наряд вне очереди.
Еще до армии Иван Афанасьевич научился играть на гармошке. По вечерам с солдатами распевали песни, вспоминали о доме, о любимых. Иван Афанасьевич вспоминал: «На физподготовке занимались бегом. И когда забегали в гору, командир приказывал: «Арканов, запевай!» А я не могу с душой схватиться, не то что запевать. Д. До того запыхаюсь, что не до пения. Раз – наряд, два – наряд. Э-э-э, думаю, надо бросать курить. И бросил. Сразу дыхание наладилось. Вот так командир отучил меня курить. Больше никогда я не брался за курево.
Однажды по казарме прошел клич: трудармия, трудармия! Трудармия на заготовку дров. Все собрались, вышли. Кто пилит, кто колет, кто складывает. Лихачи на чурку ставят другую, раскалывают, потом, одной рукой придерживая полено, раскалывают на более мелкие. Работа кипит. Вдруг трубят общее построение. Не поймем, что случилось. Приехали высокие военачальники. Перед строем поставили солдата. У него рука замотана тряпицей. Весь трясется. Командир, генерал, стал ходить вдоль строя и начитывать: «В наших рядах объявился дезертир. Чтобы не служить в армии, этот солдат отрубил себе палец на правой руке. А правая рука для солдата – все: и затвор передернуть, и патрон вставить, и на курок нажать. Он опозорил всех нас. Он сам себя приговорил. Никакой пощады дезертиру!» Генерал останавливается возле меня и опять: «Вот как можно отрубить себе палец на правой руке? Скажи, солдат». А я не растерялся и говорю: «Я бы тоже отрубил на правой руке». «А почему?» «Потому что я – левша». Это спасло парню жизнь. Комиссовали его. Я вот все время думаю: а если бы генерал остановился возле правши… Расстреляли бы. Раньше с этим было строго».
Началась Великая Отечественная война. Ивану Афанасьевичу шел 32-й год Первое время на фронте он был связистом. Но произошел такой случай. Солдат, которого метили в пулеметчики, никак не мог попасть по мишени. Его трясло от страха. Тогда командир говорит: «Связист, иди сюда, постреляй». Иван Афанасьевич выпустил всю обойму и все по мишеням. «Вот и будешь пулеметчиком!» — сказал командир. И стал он бойцом №2 при пулемете Дегтярева. В его обязанности входило направлять ленту, подносить боеприпасы, переносить пулемет и стрелять. Через некоторое время он стал бойцом №1 при пулемете. Иван Афанасьевич вспоминал: «В короткие минуты передышки мы рассуждали о ранениях. Пусть куда угодно будет ранение, но только не в живот. В какое другое место будет ранение, то можно еще выжить, а в живот – уже не выживешь. В одном из боев моего напарника ранило в живот. Он кричит: «Иван, перевяжи!» «Сейчас перевяжу», — отвечаю. А фашист бьет, головы поднять невозможно, и стрелять надо. Когда подполз к нему, вижу, что все кишки уже с землей перемешались. Но он еще был живой и все твердил: «Иван, перевяжи!» Через несколько минут от умер. Вот ведь знал, что ранен в живот, что перевязка не поможет, но все равно надеялся на чудо, как хотел жить. Как нам всем хотелось выжить!
Однажды я получил ранение без раны (смеется). Прилетел осколок в левую сторону груди, где располагается карман на гимнастерке. Меня спасло то, что в кармане лежали документы. Солдатскую книжку и партийный билет разорвало в клочья. А тело осколок только процарапал. Обошлось без госпиталя.
В одном из боев с нами рядом разорвался снаряд. Нас накрыло землей. Когда нас с напарником откопали, то у нас сильно обожжены были ноги. Мы получили сильную контузию: не могли разговаривать. Нас отправили в госпиталь. На ногах кожи не было, обгорела. Мы не могли ходить. Медбратья в простынях носили нас на перевязку. Военврач был хорошим специалистом. Среднего возраста, крепкого телосложения. Ходил всегда в военной форме. Рядом с ним все время была его собака – немецкая овчарка. Огромная, как теленок. Когда он занимался в кабинете, собака лежала в коридоре у двери. Все ее побаивались.
Ожоги лечатся долго. Но вот настал день, когда мы сами помаленьку на своих ногах стали ходить на перевязку, опираясь на стены. По коридору надо было пройти сначала прямо, а потом повернуть за угол и опять прямо. Ох, и длинным нам казался этот путь! Ноги-то подлечили нам, а речь не восстанавливалась. Сидим в палате с напарником друг против друга и только переглядываемся, а сказать ничего не можем. И вот как-то медбрат приоткрыл дверь и говорит: «Арканов, на перевязку!» Ну я и поплелся. Только я повернул в коридоре за угол, на меня со всей прыти кинулась овчарка. Я до того перепугался, заорал, заматерился. А собака поставила лапы мне на грудь и стоит. Подошел военврач, собаке приказал сесть, а мне: «Ну что, заговорил?» «Заговорил», — отвечаю, а сам, как пьяный, с перепугу. «Иди в палату и отправь соседа на перевязку. Только молчком». Войдя в палату, я махнул рукой: иди теперь ты. Приходит обратно. Я спрашиваю:
— Собака кинулась на тебя?
— Ага, кинулась. Пасть огромная и зубы острые.
— Ну а ты че?
— Че, че, заорал, заматерился.
— Дак и я тоже.
Давай мы с ним хохотать: обрадовались, что заговорили. После нам стало неудобно, что заматерились. Пошли перед военврачом извиняться за свои матерки. А он нам ответил: «Раз так материться можете, то никакой фашист нам не страшен. Обязательно его разобьем. Победа будет за нами!»
Теперь мы с напарником не могли наговориться: рассказывали о своих родных, о доме, о малой родине, анализировали пройденный военный путь, рассуждали о том, сколько еще придется гнать фашистов, строили планы на будущее, если останемся живы. На войне-то некогда об это говорить.
После госпиталя – сразу на фронт, бить фашистов».
Иван Афанасьевич рассказывал: «В 1943 году Сталин издал указ: брать в армию 17-летних ребят. Стали ими пополнять фронт. И вот идет бой, кого-то ранило. Человек стонет, конечно, просит о помощи. Они, эта молодежь, все к нему. А немец видит в приборы, что все сгрудились в одном месте, и бьет второй раз сюда же. Ох, сколько их, молодых, полегло совсем зря. Мы, старики, так сказать, стали им говорить: надо, наоборот, от этого взрыва отбегать, а вы – туда. «Так человек стонет, просит о помощи», — говорят они. «Ничего, бой закончится, помогут всем. Война – дело жестокое. И санитары на это есть». После наших внушений не стали кучковаться у раненых».
Последнее ранение Иван Афанасьевич получил перед окончанием войны. Прилетело под правую лопатку. Остался огромный шрам и осколок в легком, который врач не смог вытащить. После выздоровления, в 1946 году, Иван Афанасьевич вернулся домой.
За свою 77-летнюю жизнь Иван Афанасьевич два раза женился, построил два дома. У него было шестеро детей. Пять дочерей и сын, который сейчас живет в с. Черном.
Он был очень трудолюбивым человеком. Мог сложить каменку в бане, срубить хлев, накосить сена, заготовить дрова.
Очень любил читать. Выписывал газеты и журналы. И как бы сильно ни устал за день, вечером надевал очки и садился за чтение. Обязательно просматривал программу «Время».
Бывало, соберутся с односельчанином Виктором Николаевичем Тунгусовым, начнут вспоминать боевые походы и все сокрушаются: вот ведь под одними командирами ходили, недалеко друг от друга были, одними путями шли, а ни разу не встретились. Вот такая она – война…
Прошло уже много-много лет после войны, когда Иван Афанасьевич обнаружил на лице под кожей камушек с бобовое зернышко. Поехал к врачу. Зернышко оказалось осколком с войны. Заинтересовался: как осколок мог попасть сюда? Раны-то не было. Врач ответил: «Через рот. Русский Иван в атаку бежит, кричит «Ура-а-а», разинув рот. Вот и залетел осколок. Теперь вот сюда вышел». Иван Афанасьевич вспомнил, что как-то на фронте ни с того ни с сего у него заболело во рту. Потом зажило. Он тогда и не понял, что болело от осколка. Вот так через много лет война ещё раз напомнила о себе.
На фронте Иван Афанасьевич был награжден медалями, а в честь 40-летия юбилея Победы в Великой Отечественной войне был награжден орденом Отечественной войны II степени.
Умер в 1987 году, похоронен на сычевском кладбище.
Иван Афанасьевич Арканов – один из многих солдат, отстоявших мир и свободу, останется в нашей памяти.
В. Чумилович
Фото: В.Н. Тунгусов и И.А. Арканов (справа) у памятника «Борцам революции» на празднике 9 Мая.
