Непарадный портрет и житейский совет от Екатерины Михайловны

Екатерину Михайловну Мингалёву дома застать непросто, особенно весной. Едва сходит снег, начинает хлопотать в огороде. Или берёт грабли — и айда в родную Луговую (деревня в Вагайском районе) порядок наводить.

Ещё и соседей к общественно полезному делу привлекает. Не терпит беспорядка. Умеет Екатерина Михайловна убеждать: многолетний опыт руководителя сказывается. У неё не забалуешь…

Вспомнить молодость

— Меня когда сила не берёт, командую! Чтобы в деревне чистота была. Куда годится, если листья прошлогодние не убраны или трава не скошена, — возмущается и, сурово так, исподлобья глянув на меня, спрашивает: — Зачем меня фотографируешь? Ну-ка прекращай!

Доходчиво так сказала, убедительно: цензура не позволит дословно процитировать. Зато согласилась поговорить со мной, заезжим журналистом, про жизнь, вспомнить свою молодость. А рассказать сельской труженице действительно есть о чём.

Родилась, выросла, состарилась она в этой деревне с двумя названиями. По документам — Луговая, в народе — Петракова.

— Почему так? — спрашиваю у собеседницы.

— Когда деревня основалась, старики её Петраковой назвали, одно время она Кузнецова была. Раньше-то здесь много народу жило, большая свиноферма была. Вон там, вдоль берега, стояла, — кивает в сторону. — Пять с половиной тысяч голов свиней держали, куры, овцы тоже были.

Устроилась в совхоз Екатерина Мингалёва сразу после школы. Зоотехником. Затем полгода проработала в бухгалтерии, после — весовщиком. Через какое-то время доверили ей, тогда совсем ещё девчонке, руководящую должность.

— С тех пор на свиноферме и пласталась. Ответственность большая, работы много. Вся бригада — 12 человек, из них два тракториста — под моим ведомством, — вспоминает Екатерина Михайловна. — Трудились на совесть, чтобы начальству за нас краснеть не пришлось.

Свиноферма наша первое место по району брала и по продажам, и по привесам, и по сдаче мяса государству. В 1967-м на областной сельскохозяйственной выставке получили диплом II степени. В тот год урожайность была хорошая: 60 центнеров с гектара. Вот и оценили. Урожай такой получили, потому что перекрёстным способом сеяли.

— Круглый год работы в совхозе хватало. А когда посевная, уборочная начинались — вообще про всё на свете забывали, — продолжает. — Главное — всегда и везде порядок был. Меня боялись. А деревню нашу в пример приводили.

Слушай, родная, старых людей

— Почему после школы дальше учиться не пошли? Возможности не было? — допытываюсь.

— Десять классов окончила — отрабатывать два года в совхозе надо было. Положено так, — говорит. — Работала, много работала. Учиться дальше тоже хотела. И специальность выбрала нужную, которая к тому же мне нравилась. Поступила в зооветтехникум в Тобольске. Даже отучилась два года заочно, оставалось только государственные экзамены сдать, чтобы диплом получить. Экзамены я пропустила. Не смогла вырваться с фермы: как раз перевеска шла. Но знания-то есть, пусть и без диплома! Нет у меня другого образования, кроме школы, но своих родителей я не подвела. Фотография моя с Доски почёта не сходила. Почётных грамот, наград много.

Родители Екатерины Михайловны были простыми колхозниками. Отец семь лет прослужил в армии. Вернулся. Но… семейное счастье длилось недолго: через полгода умер.

— Осталась мама одна, и нас, детей, шестеро. Вообще-то десять было, четверо в младенчестве умерли: тиф, корь раньше свирепствовали. Шестерых мама вырастила, на ноги поставила. Конечно, помогали мы в меру своих сил. Скомандовала картошек накопать — попробуй не сделать, черёмуховым прутом по хребту получишь, — смеётся, но по выражению лица понимаю: не шутит. — Суровые методы воспитания раньше были, не то что сейчас.

— Я замужем недолго побыла. Не сложилось, пробовать ещё раз не стала. Всю жизнь работе отдала, ни на что другое времени не оставалось. Что теперь сделаешь? Не исправишь, не перепишешь. Племянницы не бросают, звонят, проведывают часто, спасибо им.

— У тебя-то муж есть? — неожиданно спрашивает. Разговор по душам, честно потому и отвечаю. Тоже большую часть времени на работу трачу. Благо командировки, встречи с разными людьми — мне в удовольствие. — Слушай, родная, старых людей. Плохому не научат. В одиночестве ничего хорошего. Находи время и на себя. Жизнь быстро пролетает. Не успеешь оглянуться — вот она, старость. А вечером и поспорить, бывает, не с кем.

— Исправлюсь, Екатерина Михайловна. Советом воспользуюсь, — соглашаюсь с собеседницей. Права она во многом.

— Пока жива — обращайтесь! — замечает, довольная произведённым эффектом. — Ты, милая, звони, если что спросить ещё захочешь. Только вечером, часов после семи. Сейчас сезон начинается. Я с утра в огород ухожу — и до темна там. Отдыхаю, конечно, время от времени. Силы теперь не те: я ведь 1938 года рождения. Раньше огород 50 соток был, потом сбавила до 30, до 20, 10… Сейчас картошки сажу только четыре ведёрка. Мне на зиму хватает. Лук, чеснок, морковь со свёклой — всё своё.

…Не удержалась, позвонила вечером Екатерине Михайловне через несколько дней после возвращения из командировки. Проговорили без малого час.

— Жаль, что все свои награды не показала, на ложках не сыграла, — переживала бабушка. — Может, приедешь ещё раз? Посидим-почаёвничаем… Потом такую статью напишешь огромную. Знаешь что? Позвони как-нибудь вечерком, устрою тебе концерт по телефону.

Фото на память

Такой ритм жизни, какой был у Екатерины Михайловны в молодости, мне и представить сложно, не то что выдержать. День начинался обычно в четыре утра. Управлялась со своим хозяйством — держала коров, свиней, кур… — шла на ферму. А там хлопот невпроворот. Минимум техники, максимум ручной работы, выполнять которую приходилось женщинам.

— И сейчас могу сказать, где какая матка сидела, сколько поросят у неё. Отчёты же составлять приходилось, потому и помню. За совхозное добро душа болела, как за своё хозяйство, — уверяет. — Воспитаны так были. И не думали, что можно по-другому. Мы раньше лучше жили, хоть и хуже. Да, одевались не так ярко и модно. Но умели радоваться мелочам. Сейчас людям столько всего нужно для счастья. Получат это враз — станут ли счастливыми?

Хороший вопрос. И ответ, думаю, многим из нас известен…

— Сделать пару кадров можно? — решаюсь снова взять в руки фотоаппарат. — Как же рассказывать о человеке и не показать портрет. Читатели обидятся.

— Уж и обидятся, — улыбается, сменив гнев на милость. Оказалось, первое впечатление не всегда верное. И за суровой внешностью скрывается добрейшей души человек. Нервничала в начале разговора из-за съёмки, потому что в рабочей одежде гостей встречать пришлось. Что тут скажешь… Женщина в любом возрасте остаётся женщиной.

— Делай уже, — соглашается. — На лавочке у дома лучше или у калитки? Только не при параде я сегодня. Ладно, как есть, пусть так и будет. Тебе на память…

Как заметил глава Дубровинского сельского поселения Виктор Орлов, Екатерина Михайловна для него — первый советчик. Приглашают ветерана труда на встречи со школьниками, различные праздники. Она и стихи почитает, и частушки споёт, и житейские истории расскажет. Слушать их можно часами, узнавать, как менялась деревня. Такие уроки краеведения точно запомнятся надолго.

Любовь Киселёва

Источник: «Тюменские известия» https://t-i.ru/

Фото: Любовь Киселева.